Говорить на дойч или шпрехать ауф руссиш?

Мария Загребельная

Недавно я посетила русскоязычный абэнд на берегу Рейна. Народ подобрался такой образованный, прямо жемчужины молодой эмиграции. Кто в Мюнхен приехал учиться из Киева, кто в Гамбург из Минска, кто в Дюссельдорф из Москвы. Шпрахкеннтниссе для них не проблема, легко умеют переключаться с руссиша на дойч или энглиш или францозиш, попивая ротвайн и поддерживая смолл-ток то друг с другом, то с немцами. Темы были стандартные: арбайт, эрфарунг в Дойчланд, кто сколько здесь живёт, куда едет в урляуб, какие выставки посетил.

И всё бы хорошо: публика воспитанная, интеллигентная, с разнообразными интересами и уважаемой умственной работой. Но я вздрагивала при каждом немецком слове, вставленном в их русскую речь и произнесенном с натуральным русским аусшпрахе... то есть произношением. Получается не свободное владение русским языком, а какое-то смешение понятий, языков, культур.

Чем же такое смешение вредно для нашей речи и для здоровья русского языка в целом?

Сами того не замечая, мы перестаём говорить на общеупотребительном языке, наша речь превращается в жаргон, пестрящий большим количеством слов и выражений, свойственных только проживающим в Германии. Лицам из другой социальной среды понять такую речь будет затруднительно, а местами совершенно невозможно. Это означает, что будет осложнено и наше общение на русском языке с людьми за пределами эмиграционной среды: с деловым партнёрами из России, родственниками, друзьями, знакомыми. Вряд ли они поймут, что означает «отправить анмельдунг на шпрахкурс», и нам будет сложно сходу объяснить значение, используя не только мимику и жесты, но и вербальные средства родного языка.

Вы скажете, что в русском языке и так уже предостаточно иностранных слов, и в чём же тогда нужда заменять немецкий глагол «sich anmelden» на слово латинского происхождения «зарегистрироваться»? Многие наименования заимствовались из других языков и стран вместе с явлениями или предметами, как, например, бигуди, фестиваль или глинтвейн, не говоря уже про компьютер, интернет и т.д. Многие из них удачно прижились в русском языке; мы и не подозреваем, что они «пришельцы» (например, ярмарка), а некоторые продолжают служить представителями другой культуры, как кутюрье, круасан, суши.

Список этот будет естественным образом пополняться, но зачем же вносить в него всё подряд? Что за новое явление – кальк в чайнике? Этот твёрдый осадок на стенках кипятильника по-русски называется накипь. Вполне нормальный физический, а не культурный процесс. Выписку о состоянии счёта в банке тоже берут и в России, и в Германии, но если вы описываете это действие по-русски, зачем называть этот документ «контоаусцуг»? Слова не возникают сами по себе, их приписывают предметам, явлениям, действиям, процессам, чтобы о них говорить и передавать значение окружающим. Если есть явление, есть в языке и его название.

Разумеется, не нужно переводить имена собственные, это только затруднит понимание. Мне, например, нравится Свиноподъёмов, игрок немецкой футбольной сборной. А вам? В оригинале он Schweinsteiger. Переводить его имя, безусловно, не стоит. Messe Düsseldorf тоже не назовёшь «Выставка в деревне на реке Дюссель». Многие организации, хорошо известные местным жителям, также допустимо называть их немецкими именами. Биржа труда не совсем точный аналог Arbeitsamt’а, например. Реалии немецкого образования, такие, к примеру, как Ausbildung и Abitur, тоже никто не станет в устной речи заменять русскоязычными описаниями из толковых словарей. Но перевести профессии, существующие в обеих культурах, не составляет труда. В русском языке, как и в русской действительности, тоже существуют и завхоз (Hausmeister), и арендодатель (Vermieter), и налоговый консультант (Steuerberater). Точно так же, как Sprachschule – не название компании, а любая языковая школа, предлагающая обучение языкам; Krankenhaus – больница; Praxis – приёмная врача; Rathaus – ратуша. Кстати, и договариваемся встретиться мы не на банхофе, а на вокзале. Тут всё просто.

Есть вещи посложнее, которые, на первый взгляд, кажутся признаком немецкой культуры. Немцы любят назначать время, и у них для всего нужен Termin. Говоря же русским языком, мы записываемся на приём к врачу или на стрижку к парикмахеру, договариваемся о встрече с друзьями, назначаем урок с преподавателем и т.д. Вот оно, многообразие и богатство русского языка.

На то, чтобы «перенести» такую ситуацию в русскую картину мира и выразить средствами русского языка, может понадобиться большее количество слов, а поначалу и большее количество времени. Но зачем же питаться едой быстрого приготовления (фастфудом, скажете вы?), если можно приготовить самим свежее вкусное блюдо из известных всем ингредиентов? Для этого нужно всего лишь немного терпения и желание. Зато отдача колоссальная. Каждый раз проводя такую умственную работу и напрягая собственный мозг в поисках русского эквивалента, мы начинаем мыслить за пределами одного языка, учимся объяснять понятия, не прибегая к дословному переводу. Это очень нужное умение в многоязыковой среде: передать не дословный перевод слова, а толкование и предназначение предмета, а подчас и его историю. Как рассказать немцам или встречающимся в Германии представителям других национальностей, что такое пельмени, самовар, матрёшка, ушанка, прописка, колхоз, если они никогда не встречали таких понятий? Используйте язык, на котором вы умеете говорить, гораздо шире, а не только как средство найти наименование товара на ценнике или назначить место встречи в городе. Язык же несёт в себе ещё и культуру страны, в которой на нём разговаривают. Когда язык беднеет и засоряется лёгкими заимствованиями, то выцветает и знание соответствующей культуры. И, что самое обидное, оскуднение и засорение русского языка не гарантирует нам совершенного владения немецким языком и «автоматического» понимания немецкой культуры.

Как же сохранить родной язык и спасти его от засорения?

Во-первых, не смешивайте языки. Попробуйте следить за своими высказываниями и сокращать в них количество немецких слов. Превратите это в игру, назначьте своим членам семьи штраф в 50 центов за каждое произнесённое немецкое слово в русском потоке речи и собирайте монеты в копилку. На собранные «штрафные» можно потом всем вместе сходить в любимый ресторан или на рождественскую ярмарку (а не на вайнахтсмаркт).

Во-вторых, слушайте радио и читайте новости на русском языке. Даже родной язык, как бы странно это ни звучало, нужно поддерживать, устраивать мозгу своего рода походы в тренажерный зал, а каждое упражнение, как мы знаем, требует усилия.

В-третьих, совмещайте полезное с приятным и смотрите старые советские комедии. В них вы услышите исконно русские названия реалий, относящиеся не только к советскому периоду.

И в-четвёртых, читайте русскую классику. Насладитесь стилем Гоголя, Бунина, Набокова, а ведь они писали тоже находясь в эмиграции. Безусловно, это не должно отменять чтение на немецком языке, просто два эти процесса можно чередовать, чтобы добиться «мирного сосуществования двух систем» и передать сохранённую русскую речь детям.

журнал "Партнёр", номер 9 (156), сентябрь 2010